А сейчас я расскажу тебе сказочку.

     Записаться в журнал, постоять, ощущая тяжесть снаряжения, предназначенного для

спасения жизни, в общем строю, поподпрыгивать, чтобы утряслись ремни и замки, тяжело

протопать до самолета, с усилием залезть на борт, сесть на холодное откидное сиденье

Ан-2. Почувствовать себя настоящим спортсменом, с синеньким изящным ранцем, а не с

брезентовым.

     Взревели двигатели, самолет развернулся, и начал разгон: сначала тяжело

переваливаясь, медленно, затем быстрее и быстрее, и наконец, оторвался от земли.

Приятно наблюдать за собой, как меняется направление мыслей – от восхищения пейзажем,

до «каким же страшным хреном меня сюда загнало». Кто-то собирается группами и

планирует будущий групповой прыжок, а инструктор сидит у приоткрытой двери и смотрит

вниз. Плюет. Задумчиво следит за полетом плевка, пока позволяет положение самолета. 

     Свет становится иным, земля становится вогнутой, тысяча, тысяча двести… 7 минут.

Здесь должны пойти «чайники».      

     Легкая дымка застилает землю, кажется, воздух лежит как слой мягкого оргстекла.

Почти такого же, в который спрятан мой секундомер за 14 рублей 70 копеек или что-то

около того. Высотомера нет, это только для белых. У меня высотомер на «приборе», на

всякий хреновый случай. 

Тысяча семьсот, тысяча восемьсот. - Кто двадцатку, приготовились! Зеленый сигнал

горит, кажется, что звук гудка я слышу спинным мозгом, но Першин все равно держит

меня сбоку за ремень запаски. Смеется, когда я вырываюсь и пытаюсь выпрыгнуть. Глаза

как маленькие льдинки, лицо в морщинках смеха и желтое – там, где очки. «Окула» – это

круто. Я в щедро подаренных сильно поношенных кем-то из старших – старых –

спортсменов очках. 10 минут.

Легко толкает меня в плечо, я с безумной рожей выпадаю на поток, меня переворачивает,

и я вижу Ванькино ржущее лицо в дверях самолета. Смеха не слышно, он показывает на

меня пальцем кому-то, и еще две радостные рожи высовываются в проем. Я выворачиваюсь

кошачьим способом – и лечууууу!!!!!

Секундомер вовремя для меня включить не судьба. Пытаюсь прикинуть, сколько прошло

времени, да и насрать! Ветер свистит в ушах, потому что каска явно 56 размера. Я

осматриваю себя: секундомер, запаска, кольцо, футболка выглядят удивительно ярко,

четкие тени, фактура материала; солнце, тонкий слой облачков подо мной… уже надо

мной, земля в дымке, земля примет. 

Панорама расширяется, полностью расслабленное тело как на подушке, меня медленно

раскачивает и разворачивает вокруг своей оси. Это даже интересно – вижу все вокруг:

завод, знакомые Матуринские улочки, ищу самолетики…  ЕБЛЫСССЬ!!!! Срабатывает прибор

на основном куполе. Замки ножных обхватов впиваются в пах, не затянутая вовремя

запаска хрястает меня секундомером в красивом оргстекле по морде, я проваливаюсь до

подмышек и вдобавок улетает каска, снятая лямками. Сильно охуев, понимаю, что выбора

нет, придется лететь так, выглядывая из-за грудной перемычки. Ништяк, прорвемся.

Знакомый звук прорывается сквозь вату в ушах и приятный шелест раскрытого купола, и…

НА ТЕБЕ, НА ХУЙ!!!! Ё..в..!! Открылась запаска! Изо всех сил пытаюсь зажать ее между

ног, надуваются здоровенные яйца, и, что называется, дверь со скрипом открывается… 

Приземляться уже не хочется. Мою блаженную рожу наблюдали в трубу, и наверняка такого

матюга я еще не знаю, каким меня сейчас…

 Подлая запаска сильно изменяет скорость и траекторию скольжения, и почти полностью

теряется возможность управлять и без того дубовым куполом. Выбирать площадку для

посадки тоже особо не приходится. Только не на крышу, только не на этот дурацкий

забор, только не на это деревооооо!!!!

Следующие пять минут диалога с собой по эстетическим соображениям опускаются.

А меня уже встречали. На машине и с топором. Раскачиваюсь на стропах, птички,

цветочки вокруг, и все такое…

- Слезай!///**--:::ЁЁ+-!!!

- Не слезу!..

- А придется!!%%Ё»**»!!!

С тех пор лазает ночами по деревьям черный парашютист, жрет ворованные яблочки и

пугает страшными матюгами случайных прохожих…