Чика вернулся из армии. Жизнь этого придурка всегда была весёлой, он учился в технаре и отмачивал такое! Про что даже писать стыдно. Короче если брать его личность отдельно, то лучше написать все его басни, выдумки, рассказы – так будет правильно. Он – это его непредсказуемость, его нелепость и всегда кирпичное выражение лица. Он мог носить драные джинсы, увешанные булавками, так – как если б они были от Версаче. Он мог нелепо дудеть в губную гармошку выдувая из неё самые нелепые звуки, в автобусе – стеклянно оглядывая пассажиров.

С ним мы могли собраться в кучу в задней части автобуса «ЧУДО», и присев на корточки играть мелочью в трясучку. Ещё мы носили невероятное количество комсомольских значков на себе, которые часто превращались в надпись на спине “Fuck You” или во что-нибудь ещё.

Ещё мы практиковали ношение напёрстков на всех десяти пальцах рук, и подвязывание колена или локтя пионерским галстуком. Короче говоря внешне мы очень сильно выделялись, выглядев беззаботными дебилами из психушки.

Про фенечки на руке у Чики была классная байка. Потом я неоднократно её рассказывал от первого лица, будучи на классических студенческих днюхах. Там, где собирались мальчики мажоры в пиджачках с галстучками, и девки от будте-нате.

Оказывается наши фенечки не только увеличивали потенцию, но и благотворно воздействовали на наши психо-соматические рецепторы, увеличивая психо-энергию во много крат. Так что, стоило бы нам пристально посмотреть на девушку, как она сразу начинала раздеваться.

Эксперименты проводились даже на улице, но в меньших масштабах. Стрёмно кого-то раздевать на улице, поэтому люди под нашим гипнотическим взглядом, в пределах 500 метров, выполняли следующие движения, нами заказанные:

1.      Подёргивание плечом

2.      Взгляд в нашу сторону

3.      Почёсывание головы, ног и Остановка движения.

Мы являлись единственными обладателями этих чудо-фенечек из кожи голубого крокодила.

А вот у Китайца, был другой чудо-прибор. Назывался он ТРАХОМЕТР (компас), он показывал в общественных местах объект для трахания. В последнее время он правда стал врать, и показывать на мужиков которые по виду совсем не были голубыми. Теперь этот прибор без толку, лежит в моём столе. Ещё одна частичка прошлого.

Часто в метро, мы затевали любимый Чикин прикол:

-         Ну чё, накрутим Дрюшка? Спрашивал меня Чика осматриваясь по сторонам.

-         Вагон как раз удачный…

-         Ну давай! Отвечал я, сосредотачиваясь и делая морду кирпичом, с трудом сдерживая улыбку.

Мы сближались,  и воровато осматриваясь, начинали действие:

Чика держал сжатый кулак левой руки прямо перед собой, а большим пальцем правой руки, начинал совершать внутри кулака, вращательные движения (накручивал J).

Потом он с любопытством заглядывал в кулак, якобы подсыпал что-то из кармана драных джинс, и всё так же воровато оглядывал людей. Внимание было привлечено!

-         Хватит, Дрюшка? Нарочно громко спрашивал Чика, и показывал мне свой сжатый, пустой кулачок.

-         Нет. Ещё немного сделай.  Говорил я и интонациями в голосе опытного минёра-подрольщика, и продолжал одаривать всех присутствующих подозрительным взглядом.

Все наши обычно кучковались у дверей, с трудом сдерживая разъезжающиеся губы. С понтом совсем не с нами (типа придурков здесь только двое J).

Чика досыпал ещё, и снова накручивал…

Когда мы чувствовали что люди уже почти все проснулись, я говорил «Хватит», и Чика аккуратно выносил свой кулак в проход, прицеливался в потолок, и громко бил снизу по кулаку ладошкой.

Одновременно со шлепком, наши головы взлетали вверх, и мы громко обсуждали глядя на потолок:

-         Ты! Классно получилось, да?

-         Ага! Так сегодня в первый раз душевно!

Чика отряхивал руки и мы с нетерпением оглядывали лица.

Некоторые улыбались, некоторые всё ещё продолжали искать что-то на потолке, другие кривили рожи.

Наши, во всю уже ржали у дверей и мы присоединялись к ним. Этот прикол доставлял нам массу удовольствия, и мы сойдя на какой-нибудь станции долго ржали по недогоняющим пассажирам.

В конце зимы, начале Весны 1993 года, наши "Странные игры" с Белым переросли в нечто более серьёзное. Мы хотели быть группой.

Валерка Лахматкин все чаще приходил на флет к Белому и "барабанил" по третьей гитаре. Яцив Серега, обычно в такие вечера был "хэтом" и стучал по холодильнику ножом. Мы веселились когда у нас что-то начало получаться. Тормозило все, отсутствие бас-гитариста в нашем составе. Клавиши нас тогда не интересовали, и мы устремленно искали Бас.

Сережка залетел в Самарканд, откуда писал письма про службу. Ну а мы, мы даже пробовали писать объявления типа: "Молодая группа ищет талантливого Бас-гитариста"   Но…

К тому времени наше название (условное) "МВ-3" нам уже не нравилось, о новом не думали, а о старом не вспоминали. переводил нас как "Металлические Вены", а мне почему-то не хотелось металла. Через лидера группы "F-16" – Амира, мы познакомились с музыкальным руководителем СПТУ-47, Юрой.

Он обещал нам место и инструмент в аренду, а нас вполне устраивали его условия. Деньги небольшие, зато к нам он не лез, не мешал и играли мы три вечера в неделю.

Барабанщик у нас был отпадный. Зрение минус 8-мь, и практики почти ноль. Ударных он почти не видел, вижу говорит светлые пятна – туда и бью. Но вот басист, был вообще просто потрясный! (от производных: потрясти, придушить, утопить).

За неимением никого, мы как то вечером как всегда с открытыми ртами, слушали очередную басню Чики.

-       -         Чика!

-       -         А?   Он опустил руки которыми размахивал, и уставился на меня.

-       -         Давай мы тебя научим чё, когда дёргать, и ты у нас за басиста прокатишь, а?

-       -         Да, ну. Я ж гитару ни разу в руках не держал, и слух у меня это, ну после "Гражданки" – того, отсутствует.

-       -         Да хер с ним, научим!  Подхватил Белый.

Вот так мы  и родили басиста. "Он старается! Каждый день всё чё то дергает, брынькает", говорил мне Чикин батя, дядя Юра (Царство ему небесное).

Валерка тоже пошел учиться стучать к Саше, джазовому барабанщику, и не на шутку изучал там четверти, такты, ноты и многое другое. Всё время говорил нам: "Считать надо! Четыре четверти, раз, два, три, четыре – ну!", за что и заработал от меня безобидное прозвище -"ПИФАГОР" которое теперь уже давно стало его вторым именем, его визиткой.

Белый в то время уже слушал другую музыку, ту которую я хотел играть, но не мог, из-за своих способностей. Ну не мог я писать тексты под "DEAT", и тем более не мог так рычать. Его, уже тогда я ставил на две ступеньки выше себя, во всех гитарных делах, ну а про день сегодняшний я просто молчу. На репетициях пытались снимать "Кино" и "Гражданскую Оборону", что-то играли своё. Песня "СиТ" родилась в тот период. Но до конца её доделать у нас не хватило сил. Очень на многое у нас их не хватило. Мы тихо-потихоньку стали поругиваться, и не понимать друг-друга. Остановились на достигнутом, и топтались на месте. Познакомились с Игорем Савичем, лидером группы "Рейс-09" и можно сказать обоссались от радости. Они тогда начинали тянуть известную теперь группу "Грустный Роджерс" (или как она там теперь?), которых мы называли Грустными рожами. Савич обещал помочь и нам, мы часто мотались к ним на тусовки, помогали в концертные дни, но "делов" конкретных, так и не увидели.

Репетиции наши перерастали просто в тусовки, на которые многие приходили, а мы играли им две – три вещи, которые хоть немного у нас получались. Следом за нами, во вторник, четверг, субботу стали репетировать Сашка Патлатый, Гроб и Женька. Они играли "DEAT", Белый тоже мочил с ними. Да, было весело, косячок крутился по кругу и туманил нам головы. Что-то писалось, что-то уходило прочь.

Появилась у нас и клавишница (КЛАВА) – подруга Пифагора, которая нам очень понравилась, но так и не смогли мы совместно придумать партию для неё. Да и жила она довольно далеко, у гостиницы Россия, куда ей приходилось одной, поздно вечером возвращаться. Да и вообще, помоему она быстро устала от нас. От нашего неопределенного стиля, от нашего неумения играть. Две свои вещи, мы успели записать на магнитофон, это "СиТ" и "Я закрываю дверь", последнюю я писал совсем не для группы, она просто родилась однажды вечером на моём балконе, игралась на двух аккордах, и была на мой взгляд сугубо личной. Пифагор заставил показать её пацанам. Белому песня не понравилась, а после оценки Савичем, он написал на неё тройное соло. Жаль что мы не записали её в готовом варианте. Савич говорил что аранжировка у нас, конкретно пахнет Цоем.

Ну а нам, это даже нравилось. Репертуар наш, очень скудный, грозился пополниться после этой песни, после моего решения закрыть дверь в прошлое, и больше не страдать о несчастной первой любви. Но время летело, весна кончилась и мне предстояло снова уехать в горы. На этом собственно, и закончилась моя попытка играть в группе которую я обозвал "Никто", кем мы и являемся в действительности.

Я уехал в горы, и томился в ожидании конца практики, а пацанов тем временем выгнал из "коморки" сам директор СПТУ, и Юра естественно, ничего уже не мог сделать.

С Пифой, я пытался ещё раз поиграть зимой 94-95-го, тогда он стучал в попс – команде с лидером Володей. Мы пришли к ним в музыкальную школу вместе с Белым, и что-то по просьбе Пифагора поиграли. Но не сошелся я в понятиях о песне, и о музыке в частности с их Володей, слишком принципиальным видимо был, завороженным идеей.

Володя любил, и играл попс. Как сейчас помню его уникальную песню "А у дороги крест стоит…"

Я тогда сильно расчувствовался, взяв в руки гитару и услышав аккомпанемент. Какие-то мысли замелькали в голове, какие-то стихи.

Все грозили мне большим будующим, ну а я……

Я спрятался в угол. Мне больше нравилось там. Отказавшись от всего что меня связывало с друзьями, я начал полностью терять контакты с ними.

Мы с Пифагором иногда мечтаем о том, что мы все же поиграем вместе мои песни, но жизнь прожить, всё так же как и раньше – не поле перейти.

Ко мне иногда захаживает Закаталов Серега, но мы ни о чем не говорим.

Может время прошло?